I'm blue, da ba dee da ba dai.
...И тогда лабиринт коридоров оборвался, и они влетели в огромный, пыльный, заваленный рухлядью зал; прямо перед ними оказалась чья-то широкая спина, и Щек замер, изо всех сил прижимая к себе Дану.
Прямо вслед за ними в зал влетел начальник стражи в сопровождении озверелой шестерки автоматчиков; увидев широкую спину, все семеро тихо выстроились вдоль стены.
- Это кто же такой доблестный, - пробормотал Бог, не оборачиваясь, - какой же такой надежный страж не умеет остановить и урезонить мальчика и девочку?
Автоматчики молчали. Начальник стражи вытер ладонью мокрый лоб:
- Это не девочка. Это берегиня, Господи, в нее фиг попадешь.
Бог наконец обернулся; на узком столике перед ним помещалась объемная, многоэтажная, страшно сложная игра.
Автоматчики вытянулись в струнку, а начальник стражи, наоборот, присел. Не верилось, что вся эта свора еще пять минут назад исходила жаждой убийства.
- Берегиня, - сказал Бог, оглядев Дану. - Берегиня и пастушок, его взгляд уперся в Щека, и тот сразу понял, отчего присел начальник стражи.
Бог вытащил из нагрудного кармана измятую пачку сигарет. Из недр захламленного зала печально и длинно пробили часы.
- Значит, так, - сказал Бог, с сожалением втягивая в себя жидкий серый дымок. - Если мальчик и берегиня все же прорвались, то следует соблюсти справедливость. Как тебя зовут, я забыл?
- Щек, - сказал Щек непослушным языком.
- Опять Щек, - Бог усмехнулся чему-то, понятному ему одному. - Хорошо. Чего ты хочешь?
- Свободы, - сказал Щек увереннее. - Я свободный человек. Я хочу наружу. А если...
Он готов был произнести сейчас самые страшные клятвы и самые нелепые угрозы, привести самые убедительные доводы в защиту своего права - однако речь его оборвали на корню.
- Да, - сказал Бог. - Очень хорошо. Может быть, ты неправильно понял, но никто не собирается тебя удерживать, Щек. Де... то есть берегиня с тобой?
Щек молчал, ошарашенный.
- С ним, - вмешался начальник стражи. - Если б не берегиня, фиг бы он ушел!
- Хорошо, - Бог снова склонился над своей игрой и осторожно перевел с позиции на позицию крохотную пульсирующую фигурку. - Идите, ради бога. Только ведь жить там, Щек, нельзя. Нечего кушать и нечем дышать, и отовсюду лезет такая-сякая гадость. Ты-то, может, и выживешь, а берегини, - он покосился на Дану, - берегини там и три дня не живут. Иди, только знай, что обратно под купол никто тебя не пустит. Иди.
Сигарета в его руке роняла красивый пушистый пепел. Начальник стражи смерил Щека торжествующим взглядом. Дана чуть слышно вздохнула и плотнее прижалась к Щековым ребрам.
Бог снова поднял голову:
- Ну что ты смотришь? Знаешь, чего мне стоит этот купол и те, кто под ним живут? Хочешь свободы - вперед. Беглец чер-ртов. Бунтарь. Повстанец, - он скривил губы и вернулся к своей игре.
Снова стало тихо. Где-то в глубинах зала осыпался песок.
- Так, это. Вывести их? - несмело поинтересовался начальник стражи.
- Да, - резко сказал Бог. - Только дай ему бумагу и перо. Пусть напишет, что я скажу. Для очистки совести... моей.
Онемевшими пальцами Щек разгладил на колене поднесенный начальником жесткий бумажный листок. Вопросительно глянул на Бога.
- Я, такой-то такой-то. Согласен покинуть пределы купола добровольно и без принуждения. Я осознаю необратимость своего поступка и знаю, что ждет меня снаружи. Подпись. Все.
- И она пусть напишет, - предложил начальник стражи.
- Берегини по нашим законам недееспособны, - Бог вытащил следующую сигарету. - Идет с ним - пусть идет. Хоть и жаль, - и он снова глубоко затянулся.
- Я вам не верю, - сказал Щек. - Там. За куполом. Есть жизнь. Другая и... лучше.
- Очень хорошо, - отозвался Бог равнодушно. - Пойди и проверь.
Щек посмотрел на Дану - круглые синие глаза на узком, как стебелек, лице.
- А если... начал он, запинаясь, - если вы мне покажете?
- Что? - удивился Бог.
- То, что... там. Чтобы я посмотрел.
Бог присвистнул:
- Надо же! Щек, ты мне либо веришь, либо нет, либо идешь, либо.
- Пусть идет, - усмехнулся начальник стражи.
- Они лгут, - тонко сказала Дана, - Купол. Не людей спасает от того, что снаружи, а то, что снаружи, спасает от людей.
- Как витиевато ты изъясняешься, де... то есть берегиня, - Бог равнодушно отвернулся к своей игре. Пробормотал, не поднимая головы: А кто это тебе такое интересное рассказал, а?
- Разузнать? - деловито поинтересовался начальник стражи.
Дана снова вздохнула - Щек осторожно сдавил ее плечи.
- Фиг ты разузнаешь, - отозвался Бог голосом начальника стражи. После паузы добавил уже своим голосом: - Да и не надо. Зачем. Все равно.
- Там жизнь, - сказала Дана, - там небо. Желтое-желтое небо и синее солнце.
Бог фыркнул:
- Обычно бывает наоборот. Впрочем, там ничего нет ни желтого, ни синего. Ничего.
- Есть, - сказала Дана, - там деревья.
- Пожалей ее, Щек, - серьезно сказал Бог. - Не надо. Не ходи.
Люк занимал полстены - от пола до потолка.
- После того, как отвалится люк, назад пути не будет, - сказал Бог. - Мне, собственно все равно. Ну почему ты мне не веришь?!
Щек молчал и кусал губы.
Дана улыбнулась:
- Ты увидишь, Щек. Там облака..
Люк упал.
Прямо вслед за ними в зал влетел начальник стражи в сопровождении озверелой шестерки автоматчиков; увидев широкую спину, все семеро тихо выстроились вдоль стены.
- Это кто же такой доблестный, - пробормотал Бог, не оборачиваясь, - какой же такой надежный страж не умеет остановить и урезонить мальчика и девочку?
Автоматчики молчали. Начальник стражи вытер ладонью мокрый лоб:
- Это не девочка. Это берегиня, Господи, в нее фиг попадешь.
Бог наконец обернулся; на узком столике перед ним помещалась объемная, многоэтажная, страшно сложная игра.
Автоматчики вытянулись в струнку, а начальник стражи, наоборот, присел. Не верилось, что вся эта свора еще пять минут назад исходила жаждой убийства.
- Берегиня, - сказал Бог, оглядев Дану. - Берегиня и пастушок, его взгляд уперся в Щека, и тот сразу понял, отчего присел начальник стражи.
Бог вытащил из нагрудного кармана измятую пачку сигарет. Из недр захламленного зала печально и длинно пробили часы.
- Значит, так, - сказал Бог, с сожалением втягивая в себя жидкий серый дымок. - Если мальчик и берегиня все же прорвались, то следует соблюсти справедливость. Как тебя зовут, я забыл?
- Щек, - сказал Щек непослушным языком.
- Опять Щек, - Бог усмехнулся чему-то, понятному ему одному. - Хорошо. Чего ты хочешь?
- Свободы, - сказал Щек увереннее. - Я свободный человек. Я хочу наружу. А если...
Он готов был произнести сейчас самые страшные клятвы и самые нелепые угрозы, привести самые убедительные доводы в защиту своего права - однако речь его оборвали на корню.
- Да, - сказал Бог. - Очень хорошо. Может быть, ты неправильно понял, но никто не собирается тебя удерживать, Щек. Де... то есть берегиня с тобой?
Щек молчал, ошарашенный.
- С ним, - вмешался начальник стражи. - Если б не берегиня, фиг бы он ушел!
- Хорошо, - Бог снова склонился над своей игрой и осторожно перевел с позиции на позицию крохотную пульсирующую фигурку. - Идите, ради бога. Только ведь жить там, Щек, нельзя. Нечего кушать и нечем дышать, и отовсюду лезет такая-сякая гадость. Ты-то, может, и выживешь, а берегини, - он покосился на Дану, - берегини там и три дня не живут. Иди, только знай, что обратно под купол никто тебя не пустит. Иди.
Сигарета в его руке роняла красивый пушистый пепел. Начальник стражи смерил Щека торжествующим взглядом. Дана чуть слышно вздохнула и плотнее прижалась к Щековым ребрам.
Бог снова поднял голову:
- Ну что ты смотришь? Знаешь, чего мне стоит этот купол и те, кто под ним живут? Хочешь свободы - вперед. Беглец чер-ртов. Бунтарь. Повстанец, - он скривил губы и вернулся к своей игре.
Снова стало тихо. Где-то в глубинах зала осыпался песок.
- Так, это. Вывести их? - несмело поинтересовался начальник стражи.
- Да, - резко сказал Бог. - Только дай ему бумагу и перо. Пусть напишет, что я скажу. Для очистки совести... моей.
Онемевшими пальцами Щек разгладил на колене поднесенный начальником жесткий бумажный листок. Вопросительно глянул на Бога.
- Я, такой-то такой-то. Согласен покинуть пределы купола добровольно и без принуждения. Я осознаю необратимость своего поступка и знаю, что ждет меня снаружи. Подпись. Все.
- И она пусть напишет, - предложил начальник стражи.
- Берегини по нашим законам недееспособны, - Бог вытащил следующую сигарету. - Идет с ним - пусть идет. Хоть и жаль, - и он снова глубоко затянулся.
- Я вам не верю, - сказал Щек. - Там. За куполом. Есть жизнь. Другая и... лучше.
- Очень хорошо, - отозвался Бог равнодушно. - Пойди и проверь.
Щек посмотрел на Дану - круглые синие глаза на узком, как стебелек, лице.
- А если... начал он, запинаясь, - если вы мне покажете?
- Что? - удивился Бог.
- То, что... там. Чтобы я посмотрел.
Бог присвистнул:
- Надо же! Щек, ты мне либо веришь, либо нет, либо идешь, либо.
- Пусть идет, - усмехнулся начальник стражи.
- Они лгут, - тонко сказала Дана, - Купол. Не людей спасает от того, что снаружи, а то, что снаружи, спасает от людей.
- Как витиевато ты изъясняешься, де... то есть берегиня, - Бог равнодушно отвернулся к своей игре. Пробормотал, не поднимая головы: А кто это тебе такое интересное рассказал, а?
- Разузнать? - деловито поинтересовался начальник стражи.
Дана снова вздохнула - Щек осторожно сдавил ее плечи.
- Фиг ты разузнаешь, - отозвался Бог голосом начальника стражи. После паузы добавил уже своим голосом: - Да и не надо. Зачем. Все равно.
- Там жизнь, - сказала Дана, - там небо. Желтое-желтое небо и синее солнце.
Бог фыркнул:
- Обычно бывает наоборот. Впрочем, там ничего нет ни желтого, ни синего. Ничего.
- Есть, - сказала Дана, - там деревья.
- Пожалей ее, Щек, - серьезно сказал Бог. - Не надо. Не ходи.
Люк занимал полстены - от пола до потолка.
- После того, как отвалится люк, назад пути не будет, - сказал Бог. - Мне, собственно все равно. Ну почему ты мне не веришь?!
Щек молчал и кусал губы.
Дана улыбнулась:
- Ты увидишь, Щек. Там облака..
Люк упал.
М. и С. Дяченко
планировалась красивее
